Журнал Елены Санниковой

Тема Чечни давно отошла на дальний план в нашем информационном пространстве. Сегодня мало кого беспокоит, что на многострадальной чеченской земле все сегодня идет, «как в сказке»: чем дальше, тем страшнее…

Восприятие притупляется, и кто-то верит, что в Чечне все уже хорошо, а кто-то всерьез полагает, что чеченцы, наконец, добились независимости. Правозащитникам все труднее докричаться до общества, донести режущую правду о вопиющих событиях в этом анклаве тоталитаризма. И все меньше изданий, которые не страшатся поднимать эту тему.

Прошлой осенью французская журналистка и режиссер-документалист Манон Луазо закончила съемки фильма «Чечня. Война без следа».

Как получилось, что свободолюбивый народ утратил волю к сопротивлению, живет в страхе, не смея бороться с культом личности? Эти вопросы задает себе автор фильма, приехав в Чечню «через 20 лет после начала первой чеченской войны, через 10 лет после последнего посещения республики».

Манон Луазо работала в Чечне как журналист во время первой и второй чеченских войн, сняла несколько фильмов, не раз бывала в ситуациях, угрожающих жизни, однако на этот раз она не узнает Чечню. Постепенно ей открывается шокирующая картина. В памяти проносятся виды Грозного в руинах. На месте тех руин выросли роскошные строения, но они пустуют и не могут утаить, что за показным благополучием скрываются слезы и боль.

В глазах женщин, годами разыскивающих родных, — неиссякаемая вдовья скорбь, застывшее отчаяние. Они все еще надеются найти сыновей, братьев, мужей, задержанных однажды вооруженными людьми и пропавших без вести. А в чиновничьих кабинетах им говорят: забудьте. Как по указке, все делают вид, будто никакой войны не было.
( Collapse )

Внезапно скончался Андрей Налетов, очень хороший и добрый человек.
Хочется сказать о нем много добрых слов.
Первый раз я его увидела, наверно, с антивоенным плакатом в руках. Кажется, что это было совсем недавно, но прошло ведь уже много лет. 2002, 2003, 2004 годы... В Новопушкинском сквере еженедельно стоял антивоенный пикет, призывавший к миру, к прекращению войны в Чечне, к сочувствию жертвам войны. Андрей Налетов как-то органически вписывался в этот пикет, был не то, чтобы участником, а как будто частью этого действия - призыва к миру, к ненасилию. Помню его приносящим и уносящим плакаты - большими охапками...
Он работал в движении "За права человека" у Льва Пономарева. Какое-то время курировал помощь жертвам Норд-Оста. Несколько лет активно участвовал в программе защиты прав заключенных. Постоянно шли к нему на мобильный звонки из мест заключения. Он выслушивал взволнованно, искренне сопереживал. И быстрая реакция на тревожную информацию помогала где-то предотвратить жестокое избиение заключенных, кого-то спасти от несправедливого водворения в карцер...

Однажды он был заявителем митинга в Новопушкинском сквере памяти Анны Политковской. Это было в день ее рождения. Людей пришло много, а когда митинг окончился, Андрея задержали. Понимаете ли, больше людей пришло, чем было заявлено. Его продержали долго и отпустили ближе к ночи, и он рассказывал, как пошел из отделения к месту гибели Анны Политковской на Лесной. Там все уже разошлись, но было много цветов и горели свечи, и он долго стоял там один...
Я обязана Андрею Налетову тем, что он помог мне создать этот блог в Живом Журнале и увлек меня фотографией. Сам он очень активно вел тогда блог, чуть ли не средство массовой информации на какое-то время создал...
Его терзал тяжелый недуг, в результате которого он сначала потерял работу в ДЗПЧ, потом - работу в правозащитном информационном агентстве.
Год назад у него появилась работа и... вспыхнул роман, он хотел жениться. Ох, что-то подсказывало мне, что дело обречено. Нельзя красотку винить, что она от него ушла, хоть ответственность подобных отношений осознавать нужно изначально, конечно... Андрей тосковал "в голос", не пряча своей боли и тоски, выставляя фотографии любимой (и с любимой) в Фейсбуке...
Разрывы убивают, не ново это...
Перелом шейного позвонка, а затем, вскоре после сложной операции - перелом ключицы, который не заживал, жутко болел, давал температуру... Все это - детали, симптомы, порождения потерянности, тоски, чувства опустошенности...
Андрей был верующим и церковным человеком. Он был бесконечно добрым, умел прощать и любить, умел радоваться истине и добру, сострадать, возмущаться злому.
Кажется, мы забываем в рутинной повседневности, что вера, церковность и благополучие, внутренний комфорт - это разное...

Сегодня 9-й день гибели Андрея Миронова.
Позавчера мы простились с ним, а вчера он был похоронен в родном Ижевске.



Вот мои слова, которые я сказала у гроба Андрея.

Я помню Андрея совсем молодым. Я познакомилась с ним года через полтора после того, как он вернулся из Мордовского лагеря. Главной темой наших встреч была забота о том, как бы вызволить из заключения тех, кто еще оставался за решеткой. Это, по-моему, главное, о чем он тогда думал: вот он освободился, а люди еще сидят. Он много времени и сил отдавал тому, чтобы информировать людей о положении политзаключенных. Свое знание языков он очень активно для этого использовал.
Переводчиком он был талантливым, одаренным. Хоть, как я понимаю, специально он этому не учился. Он был талантливым самоучкой.
А когда как будто выпустили уже всех политзаключенных советского времени, он очень чутко определял, кого вновь несправедливо преследуют. Вроде бы не сажали, не было
массовых арестов, а вот Вила Мирзаянова арестовали. КГБ-ФСБ, ложное обвинение в шпионаже... И Андрей был там, на процессе, с иностранцами, с корреспондентами. Объяснял им, что этого человека нужно вызволить, что он невиновен. У него была такая вот натура... Вот происходит несправедливость, арестовывают, преследуют человека несправедливо, и Андрей чувствовал, что он должен быть там, должен заступиться за этого человека, защитить его. Последний раз я, естественно,
видела его у Замоскварецкого суда, куда он очень часто ходил. Очень горячо сочувствовал нашим сегодняшним политзэкам. И говорил о том, что сейчас происходит все то же самое, что было тогда, когда арестовывали его. Что сейчас политические репрессии уже приняли тот же масштаб, и это нужно понимать, об этом нужно говорить. Андрей очень часто бывал в Чечне, был в самых опасных точках во время бомбежек Грозного. Он очень скромный был. Скромный, бескорыстный, незаметный.
Героем его нужно назвать, но он в отношении себя такие слова отрицал. Он делал все это потому, что считал нужным делать, считал, что иначе нельзя.
Вот сейчас он поехал, потому что иначе нельзя. Гибнут люди. И он чувствовал, что он должен быть там. ( Collapse )

Гражданский активист Ильдар Дадин отбывает сегодня административный арест. Я видела его за несколько минут до задержания: стоял на краю парапета, ограждающего памятник Жукову, и говорил, что нужно запоминать номера жетонов нарушителей порядка для будущей люстрации. Порядок полицейские, действительно, нарушали: вшестером накинулись на женщину, развернувшую плакат, и затащили в автозак, стоявший тут же, у парапета. Без предупреждения, без объяснения причин, и, конечно же, не представившись. В следующую минуту они схватили другую женщину с тем же плакатом, а минут пять спустя задержали пожилого мужчину, спевшего «Богородица, Путина прогони!»
Видео: https://www.facebook.com/photo.php?v=756447054367740&set=vb.100000073561848&type=2&theater
Когда толпа журналистов и фотографов рассеялась, я обнаружила, что Ильдара Дадина на прежнем месте нет. Его и Вадима Цветкова, не державших никаких плакатов, уволокли в автобус заодно.
Все это было на Манежной площади 6 марта.
Власть уже не первый год объясняет гражданам, что никакие они не граждане, и напрасно они полагают, что есть у них право собираться без разрешения в количестве больше трех человек. Что она, власть, очень даже сильна, у нее есть много плечистого ОМОНа, много бронежилетов, щитов, касок и специальных подразделений внутренних войск, и потому ей можно все. Можно схватить человека на улице - просто так, без объяснения причин, лишить свободы на сутки или двое, а затем приговорить к штрафу или административному аресту за действия, которых он не совершал. Можно не соблюдать никаких законов, потому что она – власть, у нее есть сила, и она будет себе позволять произвол в отношении тех, кто никаких законов не нарушает, но выражает протест против ее беззакония.
( Collapse )

5 февраля был 40-й день со дня кончины правозащитника Владимира Шаклеина.
Друзья и коллеги собрались в этот день в офисе движения "За права человека", чтобы вспомнить Владимира Андреевича.




( Collapse )

Вчера я провела в Сахаровском центре практически весь день. Поехала я туда, собственно, на правозащитный семинар "Агоры" для экологов и гражданских активистов на очень актуальную тему: "Безопасность гражданских активистов и юридическая защита от обвинений в экстремизме".
Я знала, что начало вечера памяти Пастернака совпадает со временем окончания семинара, поэтому особенно не беспокоилась, задала еще какие-то вопросы ведущему, попрощалась с коллегами, не спеша прошла по коридору, поднялась на второй этаж... Каково же было мое удивление, когда я увидела, что зал набит битком, люди стоят в проходах, не пройти, не подступиться, и буквально - яблоку упасть негде.
Такого на мероприятиях Сахаровского центра я еще не видела.


( Collapse )

Открою секрет. Инициатором возрождения традиции молчаливой демонстрации на Пушкинской площади 10 декабря была... Валерия Новодворская.
Обзванивая народ лично, она рассказала мне, что попросила Льва Пономарева призвать людей на площадь, т.к. ее личный призыв, как она полагала, не все бы восприняли всерьез. Ограниченный круг, так сказать, отозвался бы.
Однако инициатива оказалась по нынешним временам как нельзя кстати. Люди восприняли ее как нечто само собой разуеющееся, давно назревшее.
Силы "правопорядка" тоже восприняли инициативу всерьез. Когда мы пришли на Пушкинскую, все пространство вокруг памятника было оцеплено милицией и ОМОНом.


( Collapse )